Война: украинские ракеты вышли на новый уровень – генерал Романенко
Секретарь СНБО Алексей Данилов, говоря о производстве ракет в Украине, заверил, что страна-оккупант Россия уже ощутила на себе действие дальнобойных украинских образцов. Он пообещал, что “бавовны” в РФ будет еще больше, “палать будет в прямом смысле слова”. Действительно, новые разработки все больше впечатляют. Так, ракета “Нептун”, которая в свое время потопила гордость Черноморского флота – крейсер “Москва”, совсем недавно уничтожила еще одну российскую гордость, ЗРК С-400 в Крыму. Одновременно увеличивается “ассортимент” украинских БПЛА – для разведки, корректировки огня и ударов по вражеским объектам.
Союзники Украины до сих пор не дали согласия на применение их вооружений на территории России. И это еще одна причина, почему собственный ВПК Украины активно развивается. Об этом в эксклюзивном интервью OBOZREVATEL рассказал экс-заместитель начальника Генерального штаба Вооруженных сил Украины, генерал-лейтенант Игорь Романенко.
– Секретарь СНБО Алексей Данилов заявил о том, что в России уже ощутили на себе эффективность украинского дальнобойного вооружения. Он пообещал, что в РФ “будет палать в прямом смысле этого слова”. Ранее президент Украины Владимир Зеленский сообщил о том, что украинская ракета смогла поразить цель на расстоянии 700 километров. С какими образцами западного вооружения можно сравнить эти ракеты? Можем ли мы надеяться на то, что в какой-то перспективе Украина сможет обеспечить свои потребности в таком вооружении самостоятельно?
– Данилов говорил о ракетном вооружении, в частности, о модернизированном “Нептуне”, разработанном в КБ “Луч”. Это система, с помощью которой был потоплен флагман Черноморского флота крейсер “Москва”. Тогда “Нептун” использовался как комплекс “берег-корабль”.
Однако после того, как эта разработка была принята на вооружение, производители не останавливались, они продолжали совершенствовать “Нептун”. Сейчас он доведен до состояния, когда его можно использовать в режиме “земля-земля”. Так он и был применен по российскому ЗРК С-400 в районе мыса Тарханкут в Крыму и по локационным станциям, которые вели воздушную разведку и разведку над акваторией моря с запада и юго-запада от полуострова Крым. Они мешали эффективно применять наши средства поражения, в частности БПЛА и дроны, для нанесения ударов по военным целям вокруг Крыма, а также в районе военно-морской базы Черноморского флота в Новороссийске. Поэтому эти цели были уничтожены.
Подчеркну: это уже не дроны, а ракетные комплексы, больше и дальше.
Президент как Верховный главнокомандующий довел интересную информацию, связанную с тем, что у нас появилось свое ракетное оружие. Скорее всего, это комплекс “земля-земля”.
Я в свое время в 2010-х годах был причастен к разработке оперативно-тактического ракетного комплекса “Сапсан”. Тогда разработке мешали все российские апологеты, пятая колонна в Украине. Характеристики этого комплекса были лучше, чем характеристики российского “Искандера” и аналогичного китайского комплекса. Но и как наш комплекс “Нептун”, так и комплекс “Сапсан” наши союзники ограничивали дальностью 280 километров.
И американцы, и россияне вышли из Договора по ракетам малой и средней дальности, а нам не давали возможность разрабатывать оружие с дальностью более 280 километров, обусловливая это международными договорами. Вот такой циничный подход. Так что этот цинизм проявлялся не только в том, как выполнялся Будапештский меморандум, но и в том, как они добивались того, чтобы из страны в Россию уходили наши Ту-160, Ту-95МС, Ту-22М3, а также ракеты Х-101, которые сейчас РФ использует для нанесения ударов по Украине.
Сегодня расширился спектр ракетного отечественного оружия. Это то оружие, которое наносит ущерб военным объектам противника. Еще одна отдельная сфера – это беспилотные летательные аппараты и не только.
Наш опыт ведения войны показывает, что БПЛА становятся все более эффективными для различного применения: и как разведчики, и как корректировщики артиллерийского огня, и как ударные средства. Причем, ударные в варианте барражирующего боеприпаса, или камикадзе, а также в варианте БПЛА, который несет оружие, применяет его по цели и возвращается для перезарядки. Но так или иначе это БПЛА.
Кроме того, есть наземные БПЛА, надводные и подводные. Недавно украинская сторона обнародовала официальную информацию о том, что прошел испытания подводный беспилотный аппарат. Весь вопрос в том, чтобы выпустить как можно больше таких аппаратов и, конечно, бороться за их качество. Потому что тут, к сожалению, россияне обогнали нас по количеству БПЛА, они развернули широкую сеть радиоэлектронной борьбы, в частности, радиоэлектронного подавления наших БПЛА. И здесь мы меняем ситуацию.
Мы помним, как когда-то мы наносили удары по аэродрому “Энгельс-2”. Сейчас мы можем наносить удары по военным объектам в районе Москвы, Санкт-Петербурга и областей, граничащих с Украиной. Здесь речь идет о беспилотных средствах, которые нам помогают создавать союзники.
Пока союзники ставят нам условие не применять их вооружение по объектам на территории РФ. Полгода назад они занимали такую же позицию и в отношении объектов на территории Крыма. Однако ситуация меняется. Нельзя успешно вести войну, если игнорировать ее объективные законы. Если где-то нам разрешают вести военные действия, а где-то нет, то все это оборачивается потерями в живой силе.
Там, где нет современного вооружения, закрывать вопросы приходится солдатами. Это не наш подход. Поэтому, где только возможно, мы будем применять оружие. Пока союзники не разрешают применять свое оружие в РФ, мы наращиваем свои возможности, свои вооружения, и активно их развиваем.
В последнее время снято множество ограничений и преград для производства БПЛА. Так, например, разработку нового БПЛА надо было согласовывать два года, сейчас это делается за два месяца. Пошел позитивный процесс, пока мы, к сожалению, только в начале пути по достижению паритета с РФ по беспилотникам, но у нас уже есть очень важные результаты в этом направлении – как по ракетному вооружению, так и по беспилотным аппаратам.
– Вопрос по поводу Крыма. По данным британской разведки, Россия сегодня применяет все возможные способы защиты Керченского моста от возможного поражения. В частности, это радиолокационные приманки, заграждения в виде барж, дымовые завесы. Также хотела бы напомнить о заявлении Бена Ходжеса, которое он делал не раз – о том, что Крымский полуостров является решающей территорией в войне. Пока он не будет освобожден, нельзя говорить об окончании войны. Считаете ли вы, что именно уничтожение моста – главное условие освобождения полуострова? Или эти процессы могут происходить параллельно – и освобождение Крыма с материка, и с моря?
– Не надо путать уничтожение моста с отвоеванием полуострова Крым. Керченский мост важен как средство. Есть и другие мосты, которые нам надо бить – Чонгарский, паромная переправа в Керчи и так далее. Поэтому Керченский мост необходимо рассматривать в контексте разрушения логистического пути врага.
Но соглашусь с тем, что Керченский, или, как его назвали в России, Крымский мост является сакральным объектом для Путина. Так же, как, они говорят, “русскоязычный” Харьков посмел сопротивляться, хотя должен быть сдать несколько десятков километров до границы и отправиться в “русский мир” со всеми последствиями. Это известные путинские взгляды на основе фальсифицированной истории.
Это имеет значение. Поэтому тут я соглашусь с Ходжесом. Он говорит о том, что здесь не только военная подоплека, но и военно-политическая стратегического порядка. Если в ближайшее время удастся освободить Крым, то это будет существенным ударом по всей системе организации войны со стороны РФ, и это может быть одним из условий прекращения ведения боевых действий.
Я различаю понятия прекращения ведения боевых действий и прекращения войны. Например, Япония до сих пор не подписала мирный договор с Российской Федерацией по итогам Второй мировой войны. То есть формально они до сих пор в состоянии войны. Нас может ожидать та же ситуация, если в России будет реакционный режим, который будет вести себя соответствующим образом и с которым не удастся заключить какой-либо договор по войне.
Для нас мир будет только тогда, когда будут учтены наши интересы, на любой другой договор мы не пойдем. Это не весна 2022 года, когда была тяжелая ситуация, когда политическая сторона Украины была готова подписать документы, связанные с тем, чтобы вернуться на исходные позиции 24 февраля. Но, как известно, россияне настаивали на полной капитуляции, на такой подход они не пошли, и это хорошо. Мы окрепли, и теперь будем бороться за возвращение к границам 1991 года.
